Питер - Страница 116

116

Иван помолчал. Кузнецов стоял за штурвалом управления бледный, как мертвец. Но держится молодцом. В зеленоватой воде, которая дошла ему почти до пояса, мягко отражались отсветы циферблатов. Вода все прибывает, ежу ясно. И она холодная, м-мать.

Кузнецов был бледен, но спокоен. Подрос мальчик, подумал Иван и отвернулся.

Даже сквозь мощное «румм-румм-румм» Иван слышал, как невнятно ругается в двигательном отсеке Уберфюрер.

– …ать! – долетело вдруг обрывком.

– А эти? – Иван не стал договаривать. С этими, усевшимися на подлодку, как на персональный насест, предстояло разбираться в любом случае. Крылатые твари, блин. Чайки, блин. Загадят всю лодку, блин.

Сволочи.

И еще этот «пассажир», будь он не ладен.

– Приготовьтесь к выходу наверх! Занять места у трапа на выход. Двигательный, – Красин взял микрофон. – Слышите меня? Самый полный вперед.

Он помолчал. Корпус лодки вибрировал. Шум ударов волны стал глуше.

– Всем приготовиться покинуть корабль, – сказал Красин наконец. – Ну же! Чего ждете? Иди, матрос!

Он выпихнул Кузнецова с места рулевого, сел сам.

– Ты сразу за нами! – крикнул Иван. Красин, не поворачивая головы, кивнул.

Все полезли наверх скопом – один за другим. Иван взобрался, подсветил фонариком… н-да. Он смотрел теперь прямо в зад Уберфюрера, закрытый резиновыми штанами «химзы». Белесые пятна грязи на сером фоне.

Проклятая жизнь, подумал Иван в сердцах. Вечно оказываешься подозрительно близок к полной заднице.

– Надеть противогазы, – велел Иван. – Мы снова выходим в большой мир.

– По моей команде! – крикнул Красин снизу. – Три! Два!

Иван выдохнул, проверил пистолет. Когда сомневаешься, лучше проверить. Пистолет был в порядке. Ниже по трапу зашевелился Кузнецов. Еще ниже Мандела. Седой должен идти замыкающим, сейчас он стоял внизу, по колено в вонючей жиже.

Пахло сыростью, дизельной гарью и тухлой водой.

– Один! Ноль! Пошел! – скомандовал Красин.

Скрежет. Грохот, словно опрокинули что-то большое. Свет ослепил Ивана в первый момент, в следующий он уже начал подъем. Глаза залило насквозь. Под перчатками чавкала ржавая грязь, осыпалась облупившаяся краска.

Иван уцепился за край люка, в следующее мгновение его схватили за запястье и выдернули вверх.

Луч фонаря высветил ржавые заклепки. Они были в рубке, теперь предстояло идти дальше. Что-то скрежетнуло металлом по рубке, удар. Еще удар. Словно ломом долбят.

– Спасите наши души, – хрипло запел Красин. – Мы бредим! От! Удушья!

Эхо в брюхе лодки множилось и дробилось – казалось, уже не один голос поет, а много. Все мертвые матросы лодки С-189 подпевают нынешнему капитану.

– Спасите наши души! Спе-ши-те к нам!

– У-у-услышьте нас! На суше! Наш SOS все глуше… глуше…

И ужас! Режет… души…

Выбросился на берег, как хренов кит.

– На-по-по-ЛАМ, – последнее, что услышал Иван.

Они выскочили из рубки с автоматами наготове.

Иван вздохнул и выпрямился. Ночной «пассажир» исчез, словно его и не было.

Потом Иван посмотрел в другую сторону… Та-ак.

Загадили весь нос лодки. Она шла на скорости, буруны вокруг носа бежали споро.

Иван перевел взгляд выше – черный в темноте берег приближался. Диггер видел только какие-то черные остатки деревьев, если посмотреть правее – там были корпуса атомной станции. Призрачные силуэты труб в тумане.

– Сейчас врежемся! – крикнул Уберфюрер. – Держись, кто за что может!

Иван вернулся к рубке, залез по ржавой лестнице наверх и приготовился к столкновению.

* * *

Удар сотряс лодку, Ивана тряхнуло, швырнуло вперед – он едва удержался за ржавый поручень. Тунк! – поручень не выдержал. Вот блин. В следующее мгновение под Иваном медленно проплыло серо-ржавое, обтекаемое тело подлодки С-189. Слой воды и песка нахлынул, обтек корпус лодки, швырнул грязью и плеском в рубку. БУМММ. Бдзанк, бдзанк. В металл рубки ударили камешки.

Иван летел. Он начал поворачивать голову, его несло вперед, в сторону берега. Лодка врезалась в дно на скорости, начала поднимать кормовой плавник, словно собираясь перекувырнуться через голову, помедлила так (Иван летел, продолжая снижаться – под ним была прозрачно-серая, с клочками черных водорослей, морская вода) и начала опускать хвост. Шлеп. Белые буруны вокруг.

В это же мгновение Иван по плавной дуге достиг поверхности моря.

Удар! Вода оказалась неожиданно плотной, как застывшая смола, потом вдруг перешла во второе агрегатное состояние, расступилась, поглотила Ивана. И он ушел под воду. Закрой глаза, велел Иван себе в ту долю секунды, что у него была. Закрыл.

И открыл.

Он был под водой, грудь распирало, словно что-то толкалось оттуда. Б-бу-ульб. Воздух вырвался из Ивана, заставил откинуть голову. Иван выпрямился и посмотрел вперед. Дно было под ногами метрах в двух-двух с половиной. Серое, песчаное, кое-где продавленное валунами. Коричнево-черные водоросли. И сквозь мутный слой воды на Ивана кто-то смотрел.

Замирание.

Гул в ушах. Иван смотрел вперед сквозь колеблющуюся водную толщу, наползающую на берег, стаскивающую камни с мест.

Где-то позади, за его спиной, тело подлодки все еще качалось, поднимая упругие, мягкие волны, толкавшие Ивана в спину. Выкрашенная в серо-зеленый цвет, с обросшим днищем, лодка промялась в месте удара – сейчас оттуда били струйки пузырей, улетали вверх. Вода врывалась внутрь, бурлила, заполняла собой пространство лодки, выталкивала из лодки воздух. Где-то там, в командном отсеке, все еще горели одинокие лампочки, потрескивал древний сонар, и – бамм – корпус лодки сотрясается в последней агонии. Капитан Красин стоит по пояс в воде, молчаливый, засунув руки в карманы черной шинели, и спокойно смотрит, как вскипающая белым вода втекает в люк, быстро поднимается, заполняет отсеки. С треском лопается очередная лампочка, летят искры. Красин смотрит и молчит. Уходит с кораблем на дно, как последний капитан балтийского флота. Мы из Кронштадта. Б-бу-ульб. Б-бу-ульб.

116