Питер - Страница 47

К оглавлению

47

– То есть…

– Не такая уже бредовая идея, Иван, – сказал Водяник. – Не буду касаться этики… Но ведь мы как раз хотим уменьшить возможные жертвы… Верно?

Иван помолчал. С этой точки зрения он проблему еще не рассматривал.

– Примерно так.

– Это интересно, – сказал Проф. Запустил пальцы в бороду, подергал, словно хотел оторвать. – Очень интересно.

Все-таки Иван посмотрел на Водяника, в каждом ученом живет мальчишка, выдергивающий ноги у кузнечика, чтобы посмотреть, как тот будет после этого прыгать.

Ученые-изуверы двигают науку куда эффективней, чем ученые-миротворцы.

* * *

Они бежали по туннелю, каждую секунду ожидая, что вслед им начнут стрелять.

Иван споткнулся, начал падать – Пашка мгновенно сообразил, поймал его за рукав.

Сколько времени понадобится бордюрщикам, чтобы понять, что станция пуста?

Маяк остался позади – кроваво-красный, зловещий, как залитый свежей кровью. И разграбленный. Часть ламп из светового карниза они сняли.

Теперь на станции царил полумрак.

И дым. Иван с командой отняли и подожгли запасы марихуаны у адмиральцев. Генерал своих до того выдрессировал, что возмущаться никто и не подумал. Молодец. Все-таки свою военную машину за эти две недели генерал создал. Хорошо это или плохо, непонятно. Но сделал.

Сейчас важно другое: дым, запах, полумрак – все, для того, чтобы спрятать распыление фиолетовой субстанции.

Добежали до выложенного блокпоста. Здесь нужно задержать бордюрщиков до момента, когда будет время перейти в наступление.

Если мы все сделали правильно, время придет – Иван посмотрел на часы – через четыре часа. К этому времени бордюрщики осмелеют и займут покинутую станцию. По таймеру сработают и начнут распылять фиолетовую пыль баллоны.

Действие фиолетового ЛСД длится примерно двенадцать часов, самый пик – примерно через три часа после употребления. К моменту нашего контрнаступления бордюрщики должны быть благостны, дезориентированы и не способны совершать действий сложнее почесывания носа (и то при полной концентрации воли). Посмотрим.

И держать кулаки, чтобы выгорело.

Они добрались до блокпоста, заняли места за пехотой адмиральцев. Иван огляделся. Слабый свет налобника высвечивал толстые неповоротливые фигуры в сферических шлемах с забралами. Таких бойцов Иван у адмиральцев еще не видел. Бронежилеты, автоматы с подствольными гранатометами. У всех нашивки «серый кулак» на рукавах. Один товарищ сидел, а за спиной у него был цинковый бак. Сильный запах горючего не мешал солдату с аппетитом жевать лепешку.

– Огнемет, – кивнул Сазонов на солдата. – Распыляет керосин под давлением и поджигает. Убойная штука.

Иван промолчал. Вот как дело оборачивается. Огнеметы были запрещены в метро давно, еще со времен Саддама.

Круто генерал взялся.

Настоящая война. Отступать нам некуда, верно?

– Ван, перекусишь? – Пашка всунул ему в руки котелок – каша с грибами, судя по запаху. Иван хотел было отказаться, но потом решил, что еда поможет убить время. Четыре часа – да у меня крыша поедет, пока буду ждать! Иван покачал головой. А не выгорит «план Меркулова» – и что, в бой пойдут эти красавцы в спецназовских шлемах и с огнеметами?

Приятная перспектива.

Идите к черту.

Он вынул из сапога завернутую в тряпицу алюминиевую ложку. Верой и правдой она служила Ивану еще с тех времен, когда он только пришел на Васю. Каша чуть подгорела и отдавала дымком, но все равно была вкусная.

Ложка в скором времени заскребла по металлу.

Закончив, Иван попросил чаю. Дядя Евпат говорил, что до настоящего чая этому суррогату – как из питерского метро до Москвы, но что делать. В жестяных ваккумных упаковках чай сохранился в супермаркетах, в закрытых складах. Тот, что не сильно фонил, тот брали. Но на свой страх и риск. Впрочем, рак горла – это фигня по сравнению с голодом.

Основные запасы на поверхности разграблены еще в голодные годы. Тогда диггеры работали каждую ночь. Да и не диггеры пытались.

Иван отхлебнул из кружки и закашлялся. Горячий, черт.

Теперь взгляд на часы. Прошло всего двадцать минут.

Н-да. Иван тяжело вздохнул.

Тут чокнуться можно.

* * *

В момент X газ под давлением распространился с помощью вентиляционных систем Маяковской по всей станции.

В момент X + два часа силы Альянса перешли в наступление. Они обнаружили, что большая часть бордюрщиков совершенно не способна сопротивляться, но оставшиеся дрались до конца. Они были в противогазах, что помешало действию газа. Часть в черных морских бушлатах. Эти сопротивлялись особенно упорно.

Тяжелая пехота адмиральцев зажала их тупик и перебила всех до единого. Вспышки огнеметов. Вонь от сгоревших трупов заполнила туннели…

* * *

Василеостровцы загнали в межлинейник последний маленький отряд.

– Мы сдаемся! – крикнули оттуда. – Не стреляйте!

Кулагин посмотрел на Ивана. Что, мол, будем делать? Газ еще остался?

Иван кивнул: нормально все. Кулагин стянул противогаз, выпрямился, сложил ладони рупором:

– Бросай оружие! Выходи с поднятыми руками!

К ногам Кулагина, заскрежетав по граниту, вылетел 103-й «костыль». Вслед за ним полетели еще стволы.

Иван стянул противогаз с мокрого лица.

Все было кончено.

Маяковская и Восстание сдались на милость победителей.

Глава 8
Изменник

Иван сел на пол, прислонился спиной к бетонной стене. Режущий свет ламп здесь почти не чувствовался, Ивана прикрывала от них странная конструкция из алюминиевых труб – что-то вроде передвижной площадки. Обычно с таких площадок меняли лампы в световом карнизе. Сейчас она была закрыта брезентом, и Иван был ей за это благодарен. Тень башни разместилась у его ног.

47