Питер - Страница 51

Маяк и Площадь Восстания отмечены серыми. Как и Василеостровская, кстати.

Развиваемся, да?

– Остановите расстрелы, – сказал Иван.

– Уже, – коротко ответил Мемов. – Виновные будут наказаны. Ты мне вот что скажи: нашли вы свой генератор? – генерал посмотрел на диггера в упор.

– Нет. Ищем. Нам бы не помешала помощь.

Генерал кивнул.

– Хорошо, я выделю людей.

Иван с силой провел ладонью по лицу. Устал. Где они могли спрятать генератор, а? Сволочи. Все сволочи – и бордюрщики, и наши не лучше. Иван прошел к столу и, наплевав на субординацию, опустился на единственный стул. Скрип старого дерева. Прикрыл глаза, посидел. Услышав бульканье, Иван поднял голову. Увидел, как генерал разливает коньяк.

Мемов протянул ему металлический стаканчик.

– Выпьем, и иди отдыхать, – велел генерал. – На тебе лица нет. Найдется твой генератор. Сделаем все возможное. – Он поднял свой стаканчик. – Ну, за победу.

Чокнулись.

Пищевод обожгло. Хорошо.

Тепло, греющее изнутри, расслабляло, окрашивало мир в тепло-розовый оттенок. Жить снова становилось… терпимо.

Иван поднял голову, посмотрел на генерала почти весело.

– Сам не верю, что получилось. Но ведь получилось? Верно?

Генерал помолчал.

– Если сказать честно… не совсем.

– Как?!

– Ты действительно думал, что твой план был единственным?

Ивана словно окатили ледяной водой.

– Но…

– Твоя газовая атака была отвлекающим маневром, – пояснил Мемов. – Главные силы наступали со стороны Чернышевской и со стороны Владимирской. Эту операцию мы начали готовить еще неделю назад. Одна группа провалилась… их раскрыли на подходе. Другая застряла в вентиляционной шахте при попытке спуска. Сорвался вниз один диггер, остальные попытались его выручить, – их уничтожили бордюрщики. Взрыв гранаты. И все.

– Но третья… – Мемов посмотрел на Ивана. – Третья группа вышла на исходные позиции. И тут твоя газовая атака отвлекла бордюрщиков и позволила открыть проход для наших ребят.

Иван помолчал. Обычно любой план идет через задницу, но тут что-то совсем…

– Кто это придумал?

– Ты его знаешь. Капитан-лейтенант Кмициц.

Иван поднял брови. Даже так?

– Один приличный человек у вас, и тот – зам Орлова, – сказал он с горькой издевкой. – Найду Кмицица, поздравляю с удачной идеей…

– Не поздравишь, – сказал Мемов.

– И где они сейчас… – Иван остановился. Помолчал. – Так они – посмертно?

– Их уничтожили при атаке. Случайно. – Мемов прикрыл глаза. Открыл. – Свои же. Кмициц погиб. Он командовал третьей группой. Вечная память.

Иван вдруг понял.

– Черные бушлаты?

– Да.

– «План Кмицица», – сказал Иван.

– Да. Но все запомнят его как «План Меркулова». Радуйся, Иван. Победителей не судят.

Я, блин, радуюсь, подумал Иван. Я так радуюсь, что меня тошнить начинает от этой радости.

* * *

– Я… я не могу больше здесь! Понимаете, Иван?! – профессор бегал по ТДПшке, бывшей химической лаборатории, и никак не мог успокоиться. Карбидка на столе горела, ее желтый свет превращал лицо Профа в вырубленную топором маску научной трагедии.

Ученые проснулись однажды утром и обнаружили, что создали атомную бомбу. Угу.

– Понимаете?!

Иван кивнул. Понимаю, конечно.

Профессор повернулся и вышел в темноту. Усталая, обессиленная спина… Черт, сейчас еще свернет не туда.

– Кузнецов! – окликнул Иван молодого.

Тот вскочил, дожевывая на ходу.

– Командир?

– Иди за ним, а то потеряется еще, – приказал Иван. – Только аккуратно. Проверишь, чтобы целехоньким дошел до Гостинки, потом вернешься. По дороге никуда не сворачивать. Ни-ку-да. Понял? Проф это любит. – Иван подумал и добавил на всякий случай: – Что мне вас потом в Купчино искать, у коммунистов?

Кузнецов улыбнулся. Понимает, салага. Что ж… может быть, и получится из него диггер. Когда подрастет.

– Есть, командир.

Иван оглядел бывшую химлабораторию и вышел в туннель. Ему все еще нужен их дизель-генератор.

* * *

– Иван, – сказали из тени колонны.

Иван прищурился. Опустил руку за спину, взялся за рукоять пистолета. Трофейный «макаров» – но это лучше, чем ничего.

– Кто там? А ну, покажись.

Говоривший послушался. Иван посмотрел на нелепую, пухлую фигурку и хмыкнул. Вылитый морсвин Борис. Вооруженный нейтралитет.

– Здравствуйте, Иван, – сказал Борис, цивильный посланец мира. – У меня… у меня к вам дело.

Что-то в его взгляде было не так.

Иван вздохнул, поставил «макаров» на предохранитель и убрал за спину, сунул за ремень.

– Опять произвол военных? – спросил он устало. Произвола Иван за последние два дня навидался изрядно. В любых видах. Выше крыши. Еще чуть-чуть, и горлом пойдет.

– Что? – Борис заморгал. – Нет-нет… То есть да.

Как с вами сложно, с Борисами, подумал Иван.

– Так нет или да?

– Вы понимаете… – посланец мировой общественности замялся. – Тут все сложно. Вы можете пойти со мной? Это очень важно.

– Очень? – Ивану никуда не хотелось. Сейчас собрать вещи и отправляться тихой сапой домой. Домой. И все забыть. – Я домой еду.

– Это очень-очень важно, – сказал Борис негромко. Иван снова увидел в нем, как тогда с Кулагиным, стальную твердость внутри мягкой, пухлой оболочки. Ай да Боря. – Вы должны пойти со мной. Вы и… больше никто.

Но и тем, кто был плохим,
Тоже надо спать

– Хорошо, – сказал Иван. – Куда идти?

* * *

Туннели, переходы, коллекторы, сбойки.

Метро.

В темноте блеснул металл, и выступила темная фигура.

– Руки на затылок, – велела фигура.

– Это и есть ваше дело? – спросил Иван, не глядя на Бориса. – Спасибо. – Он медленно, плавно поднял руки. Борис, Борис, сука ты. Если броситься в ноги… то можно успеть.